Два дня спустя после церемонии, когда празднества в Петербурге ещё были в самом разгаре, в Иностранной коллегии прошло заседание. На нём был подготовлен рескрипт к русским дипломатам, аккредитованным при европейских дворах. В рескрипте предписывалось: «прилагать… старание», чтобы главы иностранных государств титул императора Петру I «неотменно давали». На следующий день, 25 октября, проект рескрипта был показан императору в Кофейном доме, а 26 числа отправлен из Коллегии иностранных дел к послам, посланникам, резидентам и другим русским представителям при венском имперском дворе, во Францию, Голландию, Пруссию, в Польшу, Данию, а также в Гамбург, Мекленбургское герцогство, в Венецию и Гданьск.

Как развивались события дальше? Во внешнем мире в начале XVIII века ранг русских правителей-царей устойчивой формы не имел и чаще всего приравнивался к королевскому. В силу этого требование признать и постоянно давать им титул высшей номинации, которым являлся титул императора, вызвало в мире неоднозначную реакцию. Со стороны ведущих стран Европы в основном она была отрицательной. Дело в том, что в иерархии европейских стран Священная Римская империя занимала особое почётное место. По традиции единственной в глазах европейцев христианской империи отдавалось первенство. Это, в частности, выражалось в праве первой подписи императора под международными коллективными договорами, его первом месте — председательстве — за столом при переговорах и т. д. Тем не менее, после объявления Петра I императором в 1721 году в Европе нашлись единичные страны, которые практически сразу признали Россию империей. Одной из них являлась Голландия.