Тем временем Санкт-Петербург перерос статус города первопроходцев, заселённого исключительно пришлыми людьми. В 1732 году он стал столицей империи и стремительно рос, для укрепления государственного аппарата и экономики сюда было призвано немало народа из германских земель. В то время как французский оставался языком элиты, иностранцы, как правило, общались между собой по-немецки. Неудивительно, что укоренившиеся в России голландцы вливались либо в русское общество, либо в немецкую субкультуру. Последние сохраняли связи с Голландской церковью, но их потомки постепенно отошли от голландского языка.

Баталии вокруг преподобного Карпа побудили франко — и германоязычные части паствы вновь открыть Французскую церковь, на сей раз двуязычную. Пока тянулась история с Карпом, Голландская церковь не имела возможности пригласить другого пастора, так что двуязычная церковь служила «запасной площадкой» для прихожан, говоривших по-голландски, особенно с 1760 года, когда во франко-германской церкви начал служить преподобный Дильтэ, прекрасно владевший голландским. В летние месяцы он проводил службы на голландском языке для голландских моряков.