В ноябре 1629 года псковский воевода кн. Д. П. Лопата Пожарский писал новгородским властям, что он произвёл следствие по объявившемуся в Новгороде слуху о том, что во Псков из Нарвы приехал Самуил Браувер, при том, что существовал указ, запрещающий пропускать Браувера на территорию Московского государства.

Однако уже 13 октября того же года Самуил Браувер прибыл из Дерпта во Псков на небольшом корабле. Слух об этом очень быстро достиг Новгорода. Извозчик Митька Сихов сообщил новгородским властям о его приезде. Псковские власти, предупрежденные новгородскими, разыскали Браувера на псковском Гостином дворе и предприняли попытку выслать его за границу, запретив заезжать и в Печерский монастырь; обо всём этом они немедленно сообщили в Новгород.

Осенью 1629 года в Новгороде и Пскове были предприняты беспрецедентные меры безопасности в связи с распространением слухов об эпидемии в близлежащих шведских городах. В начале октября Новгорода достиг слух о том, что мост через Нарову, между Нарвой и Ивангородом, разрушен, а губернатор бежал. В связи с этим всем, кто побывал в Нарве, был строго запрещён въезд в Московское государство.

У Самуила Браувера оказались с собой документы, которые он вёз к своему земляку, голландцу Клаусу, обосновавшемуся в Новгороде. Он отправил их в Новгород и, видимо, настоял на том, чтобы в ожидании ответа ему позволили жить на псковском Гостином дворе. Нарва в качестве места, куда почта, шедшая в Новгород, доставлялась из Англии и Голландии, упоминается в докладе шведского резидента Иоганна де Родеса 1653 года.