Её происхождение связано с преждевременной смертью инженер — генерала и генерал-квартирмейстера Фридриха Вильгельма Бауэра. Этот человек, родившийся в графстве Генау, поступил на российскую службу в 1769 году. Значение его деятельности для России переоценить довольно сложно. Он много сделал для повышения боеспособности русской армии и реформировал всю квартир — мейстерскую службу. Войдя в столкновение со всесильным Потёмкиным, Бауэр отошёл от армейской службы и занялся исключительно инженерной деятельностью. К концу своей жизни он оказался руководителем всей инженерно-строительной и военно-инженерной деятельности в стране. После его смерти работы, бывшие под его началом, распределялись по четырнадцати различным ведомствам.

Занимая такое положение, Бауэр как никто другой видел все дефекты организации инженерной деятельности в России и понимал тупиковость идеи перманентного приглашения иностранных специалистов. Не случайно в октябре 1782 года он сделал попытку сформировать отдельный Корпус гидравликов с учебным заведением. Но… слишком поздно. Судьба не отпустила ему времени. Бауэр, прикованный к постели, умер через 3,5 месяца. И законы о формировании корпуса оказались лишь его профессиональным завещанием, которое так никогда и не было исполнено: Корпус гидравликов не был создан, профессиональные школы не появились.

Ключ к ответу, почему это не произошло, дают строки из письма Екатерины II от 17 сентября 1785 года барону Гримму: «Мы добыли из Голландии отличных инженеров и гидравликов». А раз гидравлики уже есть, то о новых пока можно и не заботиться. И потому ограничились лишь открытием низшей технической школы при Вышневолоцкой конторе водяной коммуникации.

Итак, очередная коллизия в российском развитии: приглашение на службу блестящих голландских инженеров и мастеров отодвинуло формирование технических школ и собственного корпуса транспортных строителей. Сам факт «второй голландской волны» означал задержку в собственном развитии и тем кардинально отличался от «волн» петровской эпохи.