Теперь о вопросе: «Собирались ли нанимать в Россию специалистов по производству керамики»? Вполне возможно. Пётр I и представители посольства во время путешествия нанимали на русскую службу специалистов со всей Европы, если считали, что они будут полезны. Убедить ремесленников из Дельфта бросить свою мастерскую и отправиться работать в Россию было не так-то просто, но из входящей в состав Австрийской империи Венгрии — совсем другое дело. О набегах тюрков и ужасах войны в этом пограничном районе ещё не забыли. Многие жители Китзее, бежавшие в 1683 году в крепость города Хаймбурга от османских войск, попали под сабли завоевателей. Жизнь стала неспокойной, религиозная терпимость уступила место конфликтам, — достаточное основание для того, чтобы покинуть эти места, но отправились ли какие-то гуттерские общины в Россию — мы не знаем. Известно только, что в царствование дочери Петра Елизаветы Петровны отдельные представители гуттерских общин переехали под Чернигов, где занялись производством «ха — банской керамики», но это тема для другого исследования.
Выдающимся пропагандистом русской литературы в Нидерландах был критик Бюскен Хюэт. Прожив долгие годы в Париже, он заразился там литературной русоманией, которая выплеснулась в его восторженном эссе, в котором Хюэт знакомит голландцев с Достоевским и Львом Толстым. В этом эссе мы читаем: «Подъём России, или, если угодно, славянской расы, — один из капитальнейших фактов новейшей истории». «Предсказание Наполеона, сделанное на острове Святой Елены, что через полвека после него Европа будет или республиканской, или казачьей, сбывается совершенно иным образом, чем все думали». Русская литература захватила голландского критика «своим великолепием, подлинностью, свежестью». В эссе Хюэта рассматриваются лишь два романа: Преступление и наказание и Война и мир. Он писал: «Четыре года сибирской ссылки, а затем четыре года воинской службы простым солдатом! Для Достоевского эта ужасная школа жизни <…> стала очистительным горнилом таланта и характера». Критик вполне сознавал необычное воздействие романа: «Сводя вместе публичную женщину и убийцу, писатель, судя по всему, стремится произвести впечатление на испорченное воображение недостойных читателей». Толстой же, со своей стороны, «сделался настоящим славянским мистиком».
