Вручив резолюцию, депутаты поздравили князя Куракина «в пристойных словах» «с оным достоинством». Они заверили посла в продолжении дружбы с его монархом и своём желании, чтобы «доброе. ныне согласие» между его величеством и их республикою было связано «тесными взаимными обязательствами».

В Россию к голландскому резиденту Девильде было послано известие о состоявшемся акте. Получив его в Москве, где в 1722 году пребывал русский двор, резидент сразу отправился к императору Петру I. Царь, будучи на пути к Каспийскому морю в Персидском походе, находился в это время в г. Коломне. Там, 17 мая 1722 года на приватной аудиенции Девильде объявил Петру Великому, что «господа Штаты» «его величество за императора Российского признали, и сей титул его императорскому величеству и впредь всегда давать будут». В ответной речи монарх благодарил господ Штатов и уверял, что принимает признание его титула «знаком истинной к себе дружбы» и сам «равным образом… ничего не оставит, что касается к содержанию и умножению доброй. дружбы». Вернувшись в Москву, резидент обстоятельно информировал обо всём случавшемся Коллегию иностранных дел.

25 мая 1722 года была написана первая грамота от Голландских Штатов к Петру I, в которой содержался императорский титул. В этой грамоте, помимо сообщения об исполнении воли русского монарха, излагалась просьба об уплате 46 тысяч ефимков хозяевам пяти голландских кораблей, сожжённых вместе с находившихся на них грузом в 1713 году под Гельсингфорсом.

В ответ на конференции в Иностранной коллегии 31 июля резиденту Девильде было объявлено, что император «их высокомочиям» благодарен за дружбу, в том числе в признании императорского титула, и «в показание удовольствия своего» склонен, по их прежним требованиям, заключить с Голландией прежде других стран Трактат о купечестве. Такой трактат уже прежде голландцы требовали у Петра I, впрочем, как и другие страны.