Грамоту королевы с императорским титулом показывали иностранным дипломатам во время публичной аудиенции посла Ч. Уитворта в Грановитой палате в феврале 1710 года. Как раздражённо писал тогда в своём дневнике датский посланник Ю. Юль, вице-канцлер П. П. Шафиров показывал присутствующим дипломатам копию с королевской грамоты и привлекал их внимание к тому, что Уитворт даёт в своей речи Петру титул императора. Юль сообщал, что вице-канцлер «беспрестанно повторял это, разумеется, с целью намекнуть, что и другие коронованные особы должны давать царю тот же ».

После получения в ноябре 1721 года рескрипта князь Б. И. Куракин тут же дал знать правительству Голландских Штатов, что должен сообщить «о важном некоем деле». 19 ноября в резиденцию посла прибыла формальная депутация из 8 особ. Посол объяснил депутатам, что получил указ от его величества, «дабы их высокомо — чиям сообщить, коим образом 22 октября этого года в Санкт-Петербурге было отправлено торжество в честь вечного мира», что по прошению Сената царь принял титул императора всея России, и что этот титул «ему всегда принадлежал». В своей речи Куракин сообщил голландцам, что титул императора был дан Петру I «именем всего народа» для признания его «героических… действ и отеческого к народу попечения». Далее посол сообщал, что его монарх повелел о всём этом объявить их высо — комочиям как «добрым друзьям своим» и ожидает, что титул будет ему дан «с их стороны. по примеру других держав, от которых его величество оной титул уже от несколько времени имел».

По сведениям архива Иностранной коллегии, приведенным Н. Н. Бантыш-Каменским, Голландские штаты отнеслись к просьбе Петра Великого благосклонно. Депутаты сразу сообщили, что не видят «никакой трудности» и «охотно» признают титул «во особливое почтение его величеству», однако сделать этого тотчас не могут. По голландской Конституции требуется время, пока «всех провинций согласное о сём деле не пришлётся мнение».